Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_39.jpg

Солнце еще нежилось в постели, но небо над Дремучим Лесом слегка светилось, как бы говоря, что солнышко уже просыпается и скоро вылезет из-под одеяла. В рассветных сумерках Сосны казались грустными и одинокими; Очень Глубокая Яма казалась еще глубже, чем была, а горшок с медом, стоявший на дне, был совсем призрачным, словно тень. Но когда Пух подошел поближе, нос сказал ему, что тут, конечно, мед, и язычок Пуха вылез наружу и стал облизывать губы.

— Жалко-жалко, — сказал Пух, сунув нос в горшок, — Слонопотам почти все съел!

Потом, подумав немножко, он добавил:

— Ах нет, это я сам. Я позабыл.

К счастью, оказалось, что он съел не все. На самом донышке горшка оставалось еще немножко меда, и Пух сунул голову в горшок и начал лизать и лизать…

Тем временем Пятачок тоже проснулся. Проснувшись, он сразу же сказал: "Ох". Потом, собравшись с духом, заявил: "Ну что же!… Придется", — закончил он отважно. Но все поджилки у него тряслись, потому что в ушах у него гремело страшное слово — СЛОНОПОТАМ!

Какой он, этот Слонопотам?

Неужели очень злой?

Идет ли он на свист?

И если идет, то з а ч е м?…

Любит ли он поросят или нет?

И как он их любит?…

Если он ест поросят, то, может быть, он все-таки не тронет поросенка, у которого есть дедушка по имени Посторонним В.?

Бедный Пятачок не знал, как ответить на все эти вопросы. А ведь ему через какой-нибудь час предстояло впервые в жизни встретиться с настоящим Слонопотамом!

Может быть, лучше притвориться, что заболела голова, и не ходить к Шести Соснам? Но вдруг будет очень хорошая погода и никакого Слонопотама в западне не окажется, а он, Пятачок, зря проваляется все утро в постели?

Что же делать?

И тут ему пришла в голову хитрая мысль. Он пойдет сейчас потихоньку к Шести Соснам, очень осторожно заглянет в западню и посмотрит, есть там Слонопотам или нет. Если он там, то он, Пятачок, вернется и ляжет в постель, а если нет, то он, конечно, не ляжет!…

И Пятачок пошел. Сперва он думал, что, конечно, никакого Слонопотама там не окажется; потом стал думать, что нет, наверно, окажется; когда же он подходил к западне, он был в этом совершенно уверен, потому что услышал, как тот слонопотамит вовсю!

— Ой-ой-ой! — сказал Пятачок. Ему очень захотелось убежать. Но он не мог. Раз он уже подошел так близко, нужно хоть одним глазком глянуть на живого Слонопотама. И вот он осторожно подкрался сбоку к яме и заглянул туда…

А Винни-Пух все никак не мог вытащить голову из горшка с медом. Чем больше он тряс головой, тем крепче сидел горшок.

Пух кричал: "Мама!", кричал: "Помогите!", кричал и просто: "Ай-ай-ай", но все это не помогало. Он пытался стукнуть горшком обо что-нибудь, но, так как он не видел, обо что он стукает, и это не помогало. Он пытался вылезти из западни, но, так как он не видел ничего, кроме горшка (да и тот не весь), и это не получалось.

Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_40.png

Совсем измучившись, он поднял голову (вместе с горшком) и издал отчаянный, жалобный вопль…

И именно в этот момент Пятачок заглянул в яму.

— Караул! Караул! — закричал Пятачок. — Слонопотам, ужасный Слонопотам!!! — И он помчался прочь, так что только пятки засверкали, продолжая вопить: — Караул! Слонасный ужопотам! Караул! Потасный Слоноужам! Слоноул! Слоноул! Карасный Потослонам!…

Он вопил и сверкал пятками, пока не добежал до дома Кристофера Робина.

Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_41.png

— В чем дело, Пятачок? — сказал Кристофер Робин, натягивая штанишки.

— Ккк-карапот, — сказал Пятачок, который так запыхался, что едва мог выговорить слово. — Ужо…пото… Слонопотам!

— Где?

— Вон там, — сказал Пятачок, махнув лапкой.

— Какой он?

— У-у-ужасный! С вот такой головищей! Ну прямо, прямо… как… как не знаю что! Как горшок!

— Ну, — сказал Кристофер Робин, надевая ботинки, — я должен на него посмотреть. Пошли.

Конечно, вдвоем с Кристофером Робином Пятачок ничего не боялся. И они пошли.

— Слышишь, слышишь? Это он! — сказал Пятачок испуганно, когда они подошли поближе.

— Что-то слышу, — сказал Кристофер Робин.

Они слышали стук. Это бедный Винни, наконец, наткнулся на какой-то корень и пытался разбить свой горшок.

— Стой, дальше нельзя! — сказал Пятачок, крепко стиснув руку Кристофера Робина. — Ой, как страшно!…

И вдруг Кристофер Робин покатился со смеху. Он хохотал и хохотал… хохотал и хохотал… И пока он хохотал, голова Слонопотама здорово ударилась о корень. Трах! — горшок разлетелся вдребезги. Бах! — и появилась голова Винни-Пуха.

И тут наконец Пятачок понял, каким он был глупым Пятачком. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил убежать из дому и стать моряком.

А Кристофер Робин и Пух отправились завтракать.

— Мишка! — сказал Кристофер Робин. — Я тебя ужасно люблю!

— А я-то! — сказал Винни-Пух.

Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_42.png

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

В КОТОРОЙ У ИА-ИА БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, А ПЯТАЧОК ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ УЛЕТЕЛ НА ЛУНУ

Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение.

— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище.

Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_43.png

Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду.

— Я так и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется!

Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух.

— Доброе утро, Иа! — сказал Пух.

— Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.

— Почему? Что случилось?

— Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь.

— Чего все не могут? — переспросил Пух, потерев нос.

— Веселиться. Петь, плясать и так далее. Под ореховым кустом.

— А-а, понятно… — сказал Пух. Он глубоко задумался, а потом спросил: — Под каким ореховым кустом?

— Под которым орешки каленые, — уныло продолжал Иа-Иа. — Хоровод, веселье и тому подобное. Я не жалуюсь, но так оно и есть.

Винни Пух и Все-Все-Все (илл. А. Порет) - pic_44.png

Пух уселся на большой камень и попытался что-нибудь понять. Получилось что-то вроде загадки, а Пух был слабоват по части загадок, поскольку в голове у него были опилки. И он на всякий случай запел загадочную песенку:

ПРО СОРОК ПЯТОК
— Вопрос мой прост и краток, —
Промолвил Носорог, —
Что лучше — сорок пяток
Или пяток сорок? —
Увы, никто на это
Ответа
Дать не мог!

— Вот-вот, правильно, — сказал Иа-Иа. — Пой, пой. Трум-тум-тум-тирим-бум-бум. В лесу родилась палочка, в лесу она росла. И много-много радости детишкам принесла. Веселись и развлекайся.

— Я веселюсь, — сказал Пух.

— Кое-кому удается, — сказал Иа-Иа.

— Да что такое случилось? — спросил Пух.

— А разве что-нибудь случилось?